Мама расстроилась, как же так, надо бы купить и гречки, и масла, но в очереди часа три придётся простоять. Как дети одни? Тогда старшая Анаргуль сказала:
– Не бойся, мама, мы друг за другом присмотрим. Дверь никому не откроем, спички зажигать не будем. Мы книжку дочитаем, про Бармалея.
– Какие вы у меня молодцы! – обрадовалась мама, и они с тётей Катей побежали занимать очередь.
Анаргуль взяла книжку, важно села на мамино место и прочитала:
– Ку-ша-ет детей…
Вдруг под тахтой раздался странный звук, будто кто-то коготками поскрёбся. Сестрёнки взвизгнули на разные голоса. Анаргуль осторожно положила книжку на пол, встала на колени, заглянула под тахту:
– Нет там никого.
– Смотрите, – прошептала Гульсянам. – Окно… Штора шевелится!
– За шкафом тоже кто-то есть, – дрожащим голосом отозвалась Бахтигуль. Когда играли в прятки, в углу, между стеной и старым деревянным шкафом всегда прятался кто-то из сестёр. Теперь там скрывался кто-то чужой и страшный.
С криками дети спрыгнули с тахты и наперегонки побежали на кухню. Анаргуль захлопнула тяжёлую дверь, привалилась к ней спиной. На кухне хорошо, тихо и прятаться негде: печь-плита, обеденный стол, табуретки, полки с продуктами да раковина. Вот и всё – никаких тёмных углов и занавески на окне тюлевые, прозрачные. Уселись дети за стол, а Бахрам и говорит: «Есть хочу!» И то, что остаётся делать – книжку, когда убегали в комнате оставили – читать нечего, в прятки играть не получится. Значит, надо поесть. А что поесть? Завтрак уже съели, обед ещё не готов. Тогда решили дети сами приготовить самое вкусное лакомство. Поставила Анаргуль на стол сахарницу с крупным жёлтым сахарным песком, положила рядом столовую ложку. Потом достала с полки полковриги чёрного хлеба, осторожно порезала на ломти. Сёстры и братишка, затаив дыхание, следили за её неторопливыми, уверенными движениями. Теперь настал самый ответственный момент: нужно было включить холодную воду и быстро-быстро намочить каждый кусок хлеба с одной стороны водой из-под крана. Анаргуль проводила куском хлеба под струйкой воды, передавала Гульсянам. Та клала хлеб на стол, перед Бахтигуль, и сестра споро насыпала на ломтик ложку сахара, разравнивала, сахар впитывал часть воды из хлеба и получалась ни с чем несравнимая вкуснятина.
Лакомое блюдо прикончили в два счёта, только-только успели вытереть стол, как в дверь, ту самую, из комнаты, раздался громкий стук: «Тук!» А потом: «Тук-тук-тук! Тук!»
– Бармалей! – отчаянно закричал Бахрам.
– Бармалей! Бармалей! – дружно подхватили сёстры. Они полезли под обеденный стол, но Бахрам, маленький отважный Бахрам, схватил джяур, в котором мама обычно замешивала тесто на лягмян, скалку и сказал, что всех защитит. Он очень, очень боялся, но не подавал виду, потому что кто спасёт сестрёнок, если не он?
В дверь опять сильно и сердито застучали: «Тук-тук-тук». Девочки притихли, обнявшись, только Ясмина тоненько заплакала от страха. И тут щёлкнул ключ в замке, и из коридора в кухню вошла мама. Она долго стояла в очереди, несла домой тяжёлую сумку с гречкой, а масла ей уже не досталось, поэтому мама была усталая и расстроенная. Мама поставила сумку на пол, увидела Бахрама с тазиком и скалкой, вздохнула. Она хотела сказать, что такими вещами не играют, так нельзя делать, но просто подошла к двери в комнату и хотела её открыть.