– Не сердись за «криворучку». Хапа болман…
– Да я и не обижаюсь, –– засмеялась Марта. – это ж правда – не умею я тесто тянуть.
– Так учись. Это просто. Делай как я. Помнишь, как мы в «ниточки» играли?
Марта кивнула. Халида взяла заготовку-«верёвочку», слепила концы, получившееся кольцо накинула на пальцы, развела ладони в стороны. Неуловимым движением сделала подвхат, снова развела ладони и между руками появилась двойная восьмёрка из вытянутого в ниточку теста. Марта старательно повторяла движения подруги и у неё между ладонями возникла точно такая же двойная восьмёрка.
Бесконечность в руках Халиды и бесконечность в руках Марты. И Марта поняла – страх развеется, как дым, и трава останется зелёной, небо – синим, за окном будут звенеть детские голоса. Хрупкое равновесие мира не нарушится, пока они вместе тянут лягмян.
Бармалей
Это утро ничем особенным не отличалось. Обычное июньское утро, жаркое, солнечное. Как всегда, после завтрака папа пошёл на работу, а мама осталась дома, с детьми – в школе каникулы, а детский сад на ремонт закрыли. Деток пятеро, погодки. Четыре дочки – старшей девять лет, – и сынок Бахрам, младшенький, любимый. Девочки все весной родились и имена у всех весенние, цветочные – Анаргуль, Бахтигуль, Гульсянам и Ясмина. Папа, когда с работы возвращается, обнимает всех сразу, говорит: «Вы мои цветочки любимые!» Мама брови сразу шутливо хмурит:
– А я разве не любимый цветочек?
– Ты не цветочек. Ты – тростиночка! Самая-самая дорогая, моя Назугум! – на руки её подхватывает, как ребёнка, и так с ней на руках и танцует. Мама Назугум ростом невелика, и чтобы повыше казаться шею очень прямо держит и плечи назад отводит, а ещё у неё волосы густые, длинные – она их в косу заплетает и на затылке закручивает. От этого подбородок всегда приподнятый и когда она идёт, кажется вот-вот, ещё шаг и взлетит Назугум, как птица. Никогда она праздно не сидит – всегда в делах, всегда в заботах. Вот и сейчас в комнате прибрала, посуду помыла, бельё постельное погладила, тесто на пироги стала заводить. И всё с улыбкой делает и напевает тихонько. Дочки помогают, чем могут, а Бахрам ходит за мамой и тянет:
– Ма-ам, почитай книжку… Ну, ма-ам, пожалуйста, почитай.
Бахраму подарили книжку с картинками и такие картинки интересные – там и бабушка от которой посуда убежала, и крокодилы с мочалкой, и странный шкаф с краном, и страшный бородатый человек в большой шляпе и с саблей.
Наконец мама все дела переделала и сказала, что пора читать. Девочки на тахту забрались, в серединку братца посадили, прижались друг к другу, как птенцы в гнезде. Мама напротив на маленькую табуретку примостилась и открыла книжку. Прочитала про Мойдодыра, про Федорино горе и начала про злого Бармалея. Только дошла до слов: «…кушает детей – гадкий, нехороший, жадный Бармалей!» – раздался стук в дверь. Девочки-«цветочки» на разные голоса закричали: «Ай! Ай! Ай!» И даже Бахрам крикнул: «Ай!» Правда, потихоньку потому, что он смелый, а смелые ничего не боятся. Это оказался вовсе не Бармалей. Пришла соседка, тётя Катя, сказала маме, что в магазин к обеду обещали привезти гречку и сливочное масло, но очередь надо сейчас занимать: «Не то окажемся в хвосте и всё перед нами разберут».