Елена Клепикова
Халмуратовы: маленькие истории большой семьи
Лягмян
– Криворучка! Ты из этого пушечные ядра лепить собралась?! – Халида воинственно ткнула кулачком в серый, больше похожий на булыжник, комок теста. На поверхности остались едва заметные ямки от костяшек пальцев.
– Чёй-та сразу криворучка?! – Марта оскорбилась. – И не ядра вовсе. Лагман…
– Ну да, из такого только лагман и получится.
Как произносится слово «л*гм*н»? По-русски «лагман». Твёрдое, жёсткое слово. А по-уйгурски это же слово звучит нежно, мягко «лягмя-ан» — как утиным пухом по щеке. Первая гласная – произносится почти как «я», но без «й», а с лёгким придыханием, далёким эхом. Вторая долгая гласная перекликается с этой воздушной «а». Чуть ближе, но всё равно, нет, не «а». Пожалуй, точнее, оборотное французское «е». На высоком нёбе.
«Лагман» – обыкновенная лапша с подливом.
«Лягмян» – пища богов. Лягмян бывает разный: просто лягмян и лягмян второго дня, лягмян суйру, лягмян гуйру, лягмян лазру и ещё, и ещё, и ещё…
«Мы дети галактики» – пелось в одной песне. Сейчас песню смело можно перепеть, заменив галактику на Интернет. В сети есть всё, в том числе рецепты любого лягмяна. И приспичило же Марте поразить домашних, приготовив на ужин лягмян-лазру. Но сеть это одно, а действительность совсем-совсем другое. Приготовить дома настоящий лягмян, если вы не уйгурка и не впитали тысячелетний опыт приготовления даже не с молоком матери, а с молоком тысяч матерей, невозможно. Получится просто лапша с подливом. Вкусная лапша. Очень вкусная лапша. Очень-очень вкусная лапша. Но не лягмян.
Намучившись с тестом, Марта нашла выход – набрала номер верной подруги и отчаянно закричала в трубку:
– На помощь, Халида!
– Что стряслось?
Давясь слезами, Марта рассказала, что муж повёз приехавших в гости из Германии друзей в горы, а она решила к ужину приготовить что-нибудь вкусное, незабываемое, необычное и в Германии не виданное. Казахский бешбармак и узбекский плов гости уже ели. Вчера она готовила, восхитивший всех, уйгурский гюль-тавак. Сегодня захотелось сделать лягмян. И такая незадача – никак не получается то, что должно получиться.
– Не реви, сейчас приеду.
Халида тщательно, как старый доктор в далёком детстве, вымыла руки. По кухне будто пронёсся забытый запах земляничного мыла – вытерла полотенцем, сказала тихо:
– Джяур я свой привезла…
Мука, яйца, пиала с водой, соль: продукты, пропорции – всё ерунда. Главное – джяур. Тазик в котором самое меньшее три поколения бабушек, тётушек, сестёр и матерей заводили и вымешивали тесто.
Халида просеяла в джяур муку. Горка получилась опрятная, правильная, ровная-ровная. Пирамида Хеопса без острых граней. Сверху на неё упали облака и солнце – выпущенные на волю из яичной скорлупы белок и желток. Халида присыпала желток мукой и слегка надавила – солнце брызнуло золотыми каплями. Халида непрерывно и нежно перемешивала муку. А потом настала очередь воды. Совсем немного солёной воды из расписанной оранжевыми узорами пиалы. И ещё немного. Ещё. Ещё. Мука впитывала воду, комочки постепенно превращались в однородную упругую массу. А Халида всё месила. Она вынула шар теста из джяура, шлёпнула, как младенца – акт рождения и начала вымешивать на доске. Микрокосм и макрокосм в куске теста. Тесто под руками принимало причудливые формы – изменение земного шара, подвижки континентов, рождение гор. На висках выпали росинки пота, выступили под кожей голубые ручейки вен.