Адольф Арцишевский
Как человек, носящий немецкую фамилию, он был предельно пунктуален. Изо дня в день в одно и то же время садился за рабочий стол. В одно и то же время всенепременно выходил на прогулку. Из-за скованности в движениях гулял он рядом с домом, от Кабанбай-батыра вверх по Валиханова, до памятника Чокану. Здесь на скамеечке он отдыхал, здесь вёл беседы с друзьями-приятелями. Здесь ему и поставили памятник. Во весь рост. И он стоит уже без устали, погружённый в триединство своих духовных начал, в своё блистательное трёхъязычие. В строгий строй немецкой речи, в стихию русского языка и в многозвучие казахского, который был ему с детства родней родного.
Как члены нашего ПЕН-клуба мы были с ним накоротке. Я несколько раз брал у него интервью, и это каждый раз было для меня незаурядным событием. И каждый раз он говорил: — Звучание вашего имени, Адольф, приятно моему немецкому уху…
*
В Союзе писателей Казахстана более семисот человек и порою, право, теряешься в предпочтениях. Но феномен Герольда Бельгера (1934-2015) настолько уникален и неповторим, что без него наш писательский Союз и представить себе невозможно. Впрочем, не только Союз писателей, но и нашу духовную жизнь, в общем и целом.
Носитель трёх языковых культур, он одинаково свободно чувстввовал себя в каждой из них. В его творческом багаже десятки книг на казахском, русском и немецком языках. Дыханием его сердца согреты переводы с казахского книг Хамзы Есенжанова, Абиша Кекильбаева, Дукенбая Досжанова. Мы заворожены неповторимостью речестроя романа Абдижамила Нурпеисова «Кровь и пот», в переводе чародея русской прозы Юрия Казакова, забывая о том, что вначале из этого текста извлекал глубинные смыслы Герольд Бельгер, созидая предельно точный подстрочник.
Поражает трудолюбие этого человека. Лишь за последние пять лет своей жизни он написал и опубликовал 20 книг — это не считая того, что до поры сокрыто в его писательском столе. Ему в равной степени подвластны все жанры прозы, начиная от рассказов и повестей. О, какие прекрасные образцы исповедального повествования он подарил нам в щедрой россыпи своих сборников — «Сосновый дом на краю аула», «Чайки над степью», «За шестью перевалами», «Каменный брод», «Завтра будет солнце», «Дождь со снегом»… Но и масштабное постижение жизни, подспудные токи эпохи нам явлены в его романах «Дом скитальца», «Туюк су», «Разлад». Его книги эссе приглашают нас к доверительному соразмышлению о животрепещущем и наболевшем. Весьма показательно в этом смысле название одной из его книг — «Тихие беседы на шумных перекрёстках», в которой по словам Виктора Бадикова, слились воедино казахская боль, немецкая боль и боль наша общая. Потому что Герольд Бельгер, ко всему прочему, публицист божьей милостью. И здесь он ни на йоту не уклоняется от роковых вопросов времени, даже в «Темный час перед рассветом», как названа одна из его публицистических книг. Не здесь ли корни его общественного темперамента. Он был одним из инициаторов восстановления немецкой автономии в Поволжье, сумел с группой сторонников дойти до ЦК КПСС. И, мнится, они настояли бы на своём, но не стало в одночасье ни СССР, ни КПСС, а новая Россия тогда ещё не дозрела до подобных перемен, да и великий исход немцев в Фатерланд снял проблему с повестки дня.