Абе послал машину, велел приехать. В тот же день я сделала варианты перевода этих строк. Он прочитал и изменил:
А я ведь не принуждал тебя ни злом, ни вероломством,
Вольна ты в выборе порывов чувств своих.
Перечитав, Абе уронил голову на стол, как его персонаж – на пол, и, пропев дрожащим страдальческим голосом, в конце фразы даже (как мне показалось) едва совладал с подступающими рыданиями.
***
В переведённом мною тексте он заменил несколько слов. В одном месте совсем изменил фразу, сохранив основной смысл, при этом сохранил и аллитерацию (и это на русском-то языке!)
***
С утра звонок. Поднимаю трубку. Он спрашивает: Кто? Отвечаю. Он переспрашивает: Кто? Опять отвечаю. И так несколько раз. Спрашивает так, будто не он, а ему звонят. Не расслышав, передает трубку домашним, те громко говорят ему: «Үміт-тәте». Он переспрашивает: «А-аа? Үміт-тәте? Аа-а, ия, Үміт-тәте, қалайсың? Біз міне ырғалып-жырғалып енді тұрып жатырмыз. Шәй ішейін деп отырмын. Бір терлесем жақсы болар еді. Әйтеуір қыйыр шыйыр». (Как дела? Мы, вот, только-только, потихоньку-помаленьку, не торопясь, встали, собираюсь пить чай. Хорошо бы чуть пропотеть).
Пошли короткие гудки: трубку положил. Видимо, забыл зачем звонил, или, скорее всего, раздумал говорить.
***
Я сказала, что судьба моей матери напоминает судьбу Кенжекей из романа «Кровь и пот». У Абе вдруг заблестели слёзы на глазах. Оказывается, прототипом этого образа является его мать. За чаем и потом, когда вернулись в кабинет, он вновь с горечью вспоминал свою мать, которая умерла в тридцать два года.
***
Накануне позвонил и велел перечитать «Анну Каренину», особенно первый бал Кити. Велел перечитать несколько раз. И только после этого приступить к переводу его текста:
«Бір, екі, ұш рет оқы! Ал сен мықты болсаң өқып болғасын аударшы үзіндіні!» — бұйрық берді ол. «Ойбой, қаяқтағы мықтылық!» — басымды алып қаштым мен. (Прочитай раза два-три! И переведи вот этот отрывок. Посмотрим твое мастерство! – велел он. «Ойбой, какое там мастерство!» – открестилась я).
***
При удачной находке: «Өн бойындағы Ақбаланың сомдап шығарған образына жас үкінің балақ жүнінен әшекейлеп ұкы таққандай ажар пайда болады» (если, мол, добавить что-то, то образ Акбалы, тщательно продуманный, сложенный станет ещё более красочным, как девичье украшение из нежного оперенья с лапок молодой совы)
***
Однажды он вспомнил одну свою знакомую: «Ай шіркінай, қандай әйел еді! Арғамақ байталдай бір тепсініп биледі дейсін бір банкетте Карменнің биын!» (Боже, какая была женщина! Как она отплясывала на одном банкете танец Кармен! Словно породистая кобылка-аргамак!)
***
Некоторые женщины, несмотря на невзрачную внешность, бывают привлекательными из-за своего қылық (своенравных поступков или действий), сказал он. И потом, пристально глядя: «Сен әйел қатын-ақ екенсін!» (Женщина, ты, оказывается, баба ничего себе!).
Надо ли говорить, как меня покоробила его оценка…
Оказывается, Габит Мусрепов, при виде женщины, «достойной» его внимания, имел обыкновение говорить именно так. Видимо, старик решил, что я тоже отношусь к таким қатын.