– О Аллах! Да эта девушка и впрямь вся в род табынаев! Сама смелость!..
– О-ох! Не смотри, что девушка, отчаянная какая!
– Нечего сказать!.. Прямо рвется в бой!
Джигиты удивлялись и одновременно восхищались крепким, волевым характером девушки, не оробевшей перед отцом.
Не задерживаясь более, отряд Сюиндика понесся туда, где они должны были сойтись в поединке с калмыками.
Должно быть, торгауты, все еще рыскавшие по округе в поисках поживы, услышали стремительно приближающийся к ним топот многочисленных копыт и разбились на две группы, чтобы обойти и раздробить строй преследователей. Двигавшиеся бок о бок отец и сын быстро раскусили эту хитрость, и их отряды продолжили идти в прежнем порядке. Метких лучников направили на фланги, копейщики сгруппировались в центре, освободив место для внезапной атаки справа и слева. Бопай, которая вместе с воинами Мырзатая все лето провела в тренировках стрельбе из лука, присоединилась к лучникам.
С быстротой молнии летевшие одна за другой стрелы быстро привели торгаутов в чувство, заставив их заволноваться. Лучники не прекращали обстрел, пока враг был в пределах досягаемости и пока колчаны не опустели на половину. Возбужденная погоней и стрельбой, Бопай совсем забыла о страхе и беспрестанно пускала стрелы. Четырехгранные заостренные стрелы, способные распороть даже защитный панцирь на груди, если и не поражали торгаутов намертво, то серьезно ранили и выбивали из строя.
Мырзатай и на поле сражения ни на миг не упускал из виду Бопай. Незаметно для нее он выстроил вокруг сестренки своих лучших телохранителей. Быть может, это, а может, дух предка Табыная оберегал ее, но ни одна вражеская стрела не долетела до Бопай, которая все продолжала бой и без устали стреляла в сторону торгаутов.
В какой-то момент Бопай заметила калмыка в лисьем малахае, в самый разгар битвы отделившегося от своего отряда и обратившегося в бегство, и тут же выхватила стрелу из колчана. Упершись в стремена подошвами сапог, сшитых из тонкой кожи, она с силой натянула тугую тетиву лука с закрученными, как рога барана, концами, и, приложив стрелу со срезанным наискосок острым кончиком, прицелилась в затылок беглеца. Выпущенная со свистом стрела попала не в голову, а поразила трусливого неприятеля в спину. Мчавшийся во весь опор торгаут упал с лошади навзничь, его малахай слетел с головы и покатился в сторону. Заметив, что сразила вражеского воина, Бопай было потянулась за следующей стрелой, но тут же резко отдернула руку. Все ее тело охватила резкая дрожь. Испуганно оглядевшись, она взглянула на дрожавшую руку. Ей показалось, что с кончиков ее пальцев сочится темно-багровая кровь. Осознание личной причастности к гибели человека, ощущение всего ужаса, содеянного захлестнули ее душу внезапной болью… Но уже в следующее мгновение Бопай, не дав минутной слабости сломить силу духа, упрямо стиснула зубы, украдкой смахнула краем рукава подкатившую слезу и вернулась в бой.
Юное сердце девушки, впервые столкнувшейся с жестокой реальностью отчаянной битвы, дрогнуло от неизбежности страшных последствий кровавой схватки. Бопай не могла избавиться от жуткой, пугающей картины: пораженный ее стрелой воин торгаут валится на землю… И ей казалось, что сами склоны Муналжар теперь стонут и плачут…