Ольга Крушеницкая
Бурное
(глава из романа)
Около отеля Ирина вышла из машины, Нуралы выбрался следом. обогнул капот и остановился.
— Давай попрощаемся здесь. Я не хочу, чтобы ты ехал в аэропорт, — сказала Ирина, глядя на свои руки, терзающие лямку рюкзака. — Ирма уже вызвала такси.
— Пусть Ирма едёт на такси, я отвезу тебя.
— Зачем. Нуралы? Мы целый день вместе.
— Я приехал проводить тебя.
— Это был чудесный день, спасибо, — в голосе Ирины послышалось нетерпение.
Нуралы отвёл взгляд в сторону:
— Ты ничего не поняла.
Ирина замерла, и вдруг почувствовала мелкий озноб, от которого кожа покрылась мурашками. Она сказала тихо, так что её мог расслышать только стоящий рядом Нуралы:
— А что я могу изменить? Эта сцена будет только повторяться и множиться, больше ничего не будет. Надо поставить точку.
Слёзы подступили к глазам Ирины. Вспышка как будто сожгла всё внешнее, выставив напоказ внутренний хаос. Нуралы обнял её за плечи. Они показались очень худыми в его руках. Его теплые губы прижались к её лбу. И снова Ирину накрыло ощущение путника, вернувшегося домой после долгого странствия. Она остро желала, чтобы этот момент поскорее закончился и при этом проигрывался в памяти, как ролик на повторе, давая ей бесконечную веру, что она для кого-то в этом мире любимая и желанная.
Но почему, почему ей нельзя остаться. Проснуться и прожить с ним ещё один прекрасный день.
— Ты не знаешь, как мне было, когда ты уехала тогда. Как свет выключили, — Нуралы посмотрел на её лицо, как будто силясь прочитать что-то, что она не сказала, и снова притянул к себе. Его губы нашли её, с нежностью, которую Ирина не ожидала от него, между неловкими поцелуями он прошептал, — Я приеду к тебеТы не знаешь, как мне было, когда ты уехала тогда. Как свет выключили, — Нуралы посмотрел на её лицо, как будто силясь прочитать что-то, что она не сказала, и снова притянул к себе. Его губы нашли её, с нежностью, которую Ирина не ожидала от него, между неловкими поцелуями он прошептал, — Я приеду к тебе.
Ирина закрыла глаза, силясь представить Нуралы в Мюнхене, не гостем, а постоянным жителем. Картинка не склеивалась, выходила негармоничной и распадалась на фрагменты, в которых всплывали то обветренная кожа Нуралы, то его мешковатые брюки, то сдвинутые брови, за которыми, — как полагала Ирина, — маршировали мысли о доме, посеве, уборке урожая и прочем, чего в Баварии он будет лишён. Телефон в её руке зазвонил. Она с недоумением посмотрела на экран — входящий Ирма.
— Мне надо идти.
— Я буду ждать тебя здесь.
— Не надо, — без прежней уверенности сказала Ирина.
Нуралы ничего не ответил, опёрся на машину и застыл как будто приготовился стоять так, пока она не придёт. Кажется, он был из тех, для кого ожидание любви привлекательнее любых других её проявлений.
Ирина посмотрела на него ещё раз, развернулась и ускорила шаги. Нога её почти не беспокоила. У самого входа Ирина помахала Нуралы, он стоял в той же позе.
Пока она пересекала холл, пока поднималась на лифте, она готовилась к объяснению с Ирмой, ожидая вопросы и упрёки. Но всё сложилось иначе. Почти двухметровая Ирма выходила из номера, держа за ручку маленький чемодан на колёсах.