В терзаниях и скорби, в тревоге и отчаянии, сидел он, охватив голову руками… Неожиданно глаза оказались на мокром месте. Сейтен хотел их вернуть на сухое — разве батыры плачут? Но не смог. Влага всё прибывала. Хотя боль в груди уменьшилась, этого казалось мало. Ему хотелось, чтобы над его горем плакал весь мир, вся природа, всё небо. Он поднял лицо вверх и закричал:
— О, Жаратуши, управляющий небом! О, мои аруахи! Будьте благословенны и благосклонны! Не бросайте меня одного!
Вдали за Иртышом замелькали всполохи и послышались приглушённые раскаты грома. Усилившийся ветер пригнал из-за реки чёрные лохматые тучи, которые зловеще клубясь и набухая, грозно повисли над рекой и прибрежными холмами. Шаган покрылся мелкой рябью. Вдруг высоко в небе бледный зигзаг молнии, скрытый серой дымкой, окаймил чёрные разбухшие тучи, и первые крупные слёзы природы забарабанили по траве. Следующий ослепительно-яркий извилистый зигзаг воткнулся копьём в калмакский холм и осветил труп коня и сгорбившегося над ним одинокого человека. Через несколько секунд обрушились ужасающие раскаты грома. Небо насупилось, всхлипнуло и зарыдало…
