— Вот, смотри – настоящий жел-аяк – быстроногий как ветер.
Действительно, голова — высоко, поджарое брюхо, стройные ноги – галоп без сучка и задоринки. Потом старый батыр долго и придирчиво рассматривал жеребца вблизи: заглядывал в рот, похлопывал по крупу, щупал подгрудок, ноги, копыта, обходил вокруг. Изъянов он не нашел…
Тем временем противники, остановившись друг против друга, принялись сверлить друг друга взглядами; чёрный калмак – с холодным презрением, и казахский жигит – с безрассудной отвагой.
— Чи кто такой? – разглядывая хасага с таким легкомысленным вооружением, спросил Шонхор на смеси ойратского с казахским.
— Мини нерд Сейтен! Би потомок Чингисхана!
Калмак захохотал.
— Эй, сосунок, чи не перепутал меня со своей ана? У меня нет сисек! Би Шонхор батур! – и ударил кулаком по груди.
— Скоро чини зуркен, — жигит показал камчой на грудь батура, — узнает, как би наточил жид, — и помахал копьём.
— Эй, чи! Выбрось свою махалку и прощайся со своей жалкой жирхл!
— Когда би выброшу махалку, чи береги шею. Похоже чини глупой толхе надоела жирная задница. Би, помогу ей освободиться, — сказал Сейтен и провёл ребром ладони по своей шее.
Видимо, эти слова сильно резанули по самолюбию батура. Его лицо снова приняло свирепое выражение.
— Эй, сосунок-оборванец, чи слишком распустил змеиный язык. С таким языком долго не живут и умирают не болея. Болхах! – он тряхнул копьём, злобно сверкнул взглядом и, развернув вороного, поехал на исходную позицию.
— Өктемсігенін маңдаіы таска согылар,* — весело крикнул ему вслед сосунок-оборванец. — Болхах! – провел ладонью по шее и тоже отъехал назад.
Шонхор не поверил ни одному слову этого хасага. Какой из оборванца потомок великого Чингисхана? Какая радость от победы над таким щуплым сосунком? Правда белокожий и смазливый, и уздечка коня дорогая, но среди хасагов всякие встречаются. Он хотел потребовать другого, более достойного противника, но рыжий жеребец-молодец заставил его передумать, и батур отбросил сомнения… Нет, не зря Будда Солнцеликий шлёт для добычи такого наглеца на таком хорошем коне. Надо быстро нанизать его на копьё, забрать рыжака и вдохновить победой своих воинов, а потом можно будет и покуражиться. Потом он победит во втором ноолдан-поединке, и может быть напуганные хасаги не решатся нападать и уйдут.
Шонхор развернулся, опустил копьё и понесся на противника. Вся его грузная комплекция, тяжёлое вооружение, крупный и неповоротливый конь и все его действия были заточены на лобовую атаку, сшибку с противником, удар копьём с хода. Возможно, в такой тактике ему не было равных. Но в этот раз коса нашла на камень.
Для Сейтена это был первый поединок-жекпе жек, это был шанс стать батыром. Его нельзя было упустить, и старший брат Урус помог ему в этом. Глядя на свирепого калмака и его вороного коня, юноша сразу понял, как с ним надо сражаться. Если допустить столкновение, то никакой щит или кольчуга не спасут – копье батура пробьет его насквозь, а конь затопчет. Нужна иная тактика. Аталык напомнил о поединке между молодым Аблай султаном и Шарыш батуром 23 года назад и подсказал о прямолинейности и примитивности калмакских воинов. При коллективных действиях это усиливает их атаку, а при индивидуальных становится слабостью. В этой слабости – его сила. Сегодня шея этого самонадеянного калмака узнает остроту его сабли. А наточил он её так, что на острие ни один періште с крылышками не удержится. Не сабля, а наркескен, разрезающий верблюда. Но не нельзя тупить её сразу. Сначала надо затупить калмаку мозги и разъярить как быка. В этом ему поможет маскарад, а потом они с Жалынкуйрыком его добьют. Он дал шенкелей и поскакал навстречу противнику, выкрикивая свой родовой клич-уран: