О, что ему до музыки сверчка,
которой, может быть, века, века…
Сверли, сверчок, рассказывай реликт
пылинкам звёзд о том, как Бог велик.
И пусть глядит на Землю Орион,
как будто слышит её тихий стон.
С пространством и временем здесь происходят удивительные вещи! Трель сверчка, которую мы привыкли считать атрибутом летней ночи, легко и просто становится проводником «в загадочный бескрайний иномир». При этом сверчок так же вечен, как звёзды, равновелик им. Более того, он является для них своеобразным наставником: «рассказывай реликт пылинкам звёзд о том, как Бог велик». А звёзды наоборот уменьшаются до размеров пылинок, но кто может заявить, что эта метафора неорганична? Разве мы, глядя в ночное небо, не воспринимаем далёкие созвездия в виде пылинок?
Между тем, на этом условном уроке Вселенная представлена нам как бы с точки зрения сверчка, уютно устроившегося на зиму в тепле за печкой. Что может быть прекраснее кухни, в которой жизнь ликует, как на картинах Ренессанса! «Слились сентябрь и август в поцелуе, бурлит горшком магический эфир» … Роскошные метафоры, подчеркивающие красоту и совершенство Божьего мира! И наконец урок заканчивается, реальные параметры пространства и времени восстанавливаются, но космос остаётся по-прежнему одухотворенным: «И пусть глядит на Землю Орион, как будто слышит её тихий стон» …
В другом стихотворении родство человека со звёздами доказывается, как теорема, с помощью научных фактов.
Что маленькие наши катастрофы,
трагедии, тщета вражды и строф?
Коль каждой ночью пред лицом природы,
свидетель я вселенских катастроф.
О эти грандиозные мистерии!
Галактики в сто миллиардов солнц,
туманности и звёздные скопления,
где жизнь и смерть, рождение и сон.
Как умирают звёзды, как рождаются?
Не знаю я, но чувствую родство.
По меньшей мере в недрах их когда-нибудь
кипело жизни НАШЕЙ вещество.
То вещество, что стало тёплым телом,
прозрением и зеркалами глаз.
Лишь мысль в свой дом летает запредельный,
лишь мысль порою слышит божий глас…
Над Богом Бог. И над богами боги.
И над богами всех богов сверхсвет.
И бесконечно всё, и одиноко
летит Земли пылинка в пыль планет.
Точная астрофизическая картина мира поражает воображение грандиозностью своих мистерий, перед которыми столь ничтожен человек, который жизнь кладёт на какие-то дела, трагедии, за какие-то ценности… И вот на фоне этого немыслимого контраста звучит дерзкая мысль, что мы, мелкие, и громадные звёзды созданы из одной субстанции. «В недрах их когда-то кипело жизни НАШЕЙ вещество. То вещество, что стало тёплым телом, прозрением и зеркалами глаз». Стихотворение, подобно мирозданию, построено по типу фуги, исполняемой на органе, постепенно и торжественно набирает ход, раскрывается мощным крещендо:
«Над Богом Бог. И над богами боги.
И над богами всех богов сверхсвет». —
— и вдруг заканчивается нежным, беззащитным голоском флейты:
«И бесконечно всё, и одиноко
летит Земли пылинка в пыль планет».
Этот контраст грандиозности и беззащитности составляет одну из самых обаятельных тайн лирики Оли Шиленко.
В стихах о родине, детстве и близких он проявляется по-другому.
Необратим наш фатум. Мы другие.
В машине времени хочу ли я опять,
Попасть в ту синь, в те дали дорогие,
Где пирожки печёт в избушке мать?