При этом один момент, который не все зрители догоняют – поездки на море-то не было. Это же сон. Моро пришел к Дине после полуночи – часы показали время. Вначале он сел в поезд, но потом все-таки вернулся к ней под предлогом, что забыл отдать ключи. Он застает ее за «вмазкой», и в конце она просит увезти ее на море, где ей когда-то было хорошо. Они ложатся спать, а утром просыпаются, и Моро говорит: «Я сейчас отлучусь ненадолго, и вечером уедем отсюда». Все, что происходит между двумя сценами – поездка на Арал – на самом деле всего лишь сон.
И подсказки там были. Например, когда Моро впервые приходит в квартиру, он включает телевизор и засыпает, и во сне мелькает короткая сцена, когда они приходят в поселок – пока еще не глубокий сон со всеми деталями. А ночью этот эпизод возвращается в виде полноценного длинного сна, как продолжение их разговора о поездке на море.
Вторая подсказка в том, что во время всего эпизода, который будто бы длится две недели, ни разу не появляются часы. Все время в фильме были вставки с часами. А здесь этих часов нет. Здесь только «прошло две недели» и абстрактное ощущение времени. И когда эпизод на море заканчивается на такыре с перекати полем – часы прокручиваются через всю ночь и останавливаются на девяти с чем-то утра. И всё, мы вернулись в реальность.
Это сон, увиденный вместе с Диной, которая лежит рядом в постели, присутствуя и наяву, и в грезах, где он осуществляет свое подспудное желание снять ее с иглы, и как будто у него это получается. Когда они просыпаются, он продолжает действовать в реале: отдает ампулы доктору и обещает быстро вернуться, чтобы вместе уехать. А когда возвращается обратно, она опять сидит на кухне «вмазанная». Некоторые недоумевают: «А что она опять вмазалась, она же слезла с иглы, вы чего?». Но она ниоткуда еще не слезала, пока что все это было в желаниях и грезах. Все еще впереди. И поэтому, когда он получает удар ножом в живот, он все равно идет к ней сделать то, что пообещал. И борьба за Дину еще впереди.
Помню, Вы говорили, что звуковой дорожкой (нарезки радиоэфира «в двенадцать часов дня он вышел на улицу и направился в сторону вокзала», вставки из телевизионных программ) Вы хотели передать атмосферу Перестройки. Во мне, как зрителе другого поколения и не заставшем те времена, этот прием, вызывал некую тревогу и дискомфорт во время просмотра, заставил войти в мир «Иглы» как участника. Как у Вас зародилась идея использовать такой саунддизайн? Есть ли в этом некий скрытый смысл? Было ли так изначально задумано на стадии сценария или пришло во время монтажа?
В сценарии Баранова и Килибаева ничего этого не было. Мы со звукорежиссером Андреем Влазневым сложили звукоряд во время монтажа. У меня всегда была жесткая позиция, еще со съемок «Йя-Ххи», да и раньше: аудиовизуальное произведение – это 50 процентов изображения и 50 процентов звука. Звук не является иллюстрацией изображения, также как изображение не является иллюстрацией звука. Это две области чувств человека, взаимосвязанные, но не взаимозаменяемые: зрение и слух. О том же говорил Дзига Вертов в начале 20-го века: «Есть Кино-Глаз, и есть Кино-Ухо. Суть кинопроизведения– в их синтезе».