— Не люблю!
— Егор, ну хватит, идём домой.
Как часто, в последние месяцы он представлял себе этот момент и репетировал свой ответ отцу. Делая паузы между словами, он медленно произнёс:
— Иди на хер, — сказал Егор и сам испугался своей смелости.
— Что ты сказал?! — заискивающий тон Ромы моментально сменился на грубый.
— Чё слышал! — Егор соскочил со скамейки.
Отец подступился к Егору вплотную. Он был выше, шире и Егор невольно осел на скамейку.
— Ты какого хера со мной так разговариваешь?! Я тебе кто, шавка, что ли? Смотри, Егор, у меня терпение небезграничное, я за тобой бегать не буду.
— А и не надо! За своей сукой бегай!
Рома одной рукой схватил сына за грудки и поднял со скамейки. В плохо освещённом предбаннике он не видел его лица и наугад дал оплеуху. Егор заскрипел зубами. Рома отшвырнул его и вышел из предбанника. Через минут десять Егор услышал, как от ворот отъехала машина. Он ещё долго сидел в предбаннике ошеломлённый, горло давила обида.
Домой он зашёл только через час. Бабушка сразу усадила его ужинать. Она поставила перед ним солёные огурцы, манты и чёрный бургер. Последний он молча отодвинул.
Поужинав, они легли спать. Ночью Егор проснулся — страшно хотелось пить. Он пошёл на кухню, включил свет. На столе так и стоял чёрный бургер. Егор взял его, откусил и горько расплакался.
