Стараясь, вижу душ излучины,
их мелеющие реки.
Но упрямо верю лучшему
в каждом встречном человеке.
1960-1970
***
Художника такого не найти,
чтоб джезказганский описал восход,
туч безначальных дальние пути
и медленного коршуна полет.
Слова и краски — будет все бедней.
И, может, только музыка одна
сумеет рассказать о зное дней,
в которых пыль, ковыль да тишина…
О тех закатах, что цветут вдали
пейзажами несбыточной земли,
о стаях звезд, и о степных огнях..
О наших горечью налитых днях…
***
ЗАКЛИНАНИЕ
Береги себя для меня
на закате любого дня.
На рассвете любого дня
береги себя для меня.
Береги, береги, береги —
ты ведь русло моей реки…
Без тебя мне и день не в день
(о ночах и не говорю!),
душу — ниткой в иголку вдень,
я тебе ее в плен — дарю!
За тобой — по тропе любой:
по пустыне и вдоль реки…
Заклинаю, моя любовь,
береги себя, береги!
1967
***
Майя Кристалинская поёт
и грудного голоса волной,
обнимая, увлекает нас
в пору ту, где было всё весной.
И сама пушистая зима,
и осенний вымокший денёк,
и ночей июльских жарких тьма,
и апреля солнечный глоток.
Было всё осеннею порой,
когда время обернулось вспять,
вторя поговорке озорной,
той, где баба — ягодка опять…
Горьковатым лиственным дымком
пахли осени Алма-Аты,
был друзьям открыт наш общий дом,
а всего дороже — рядом ты,
Самое надёжное плечо,
ироничный мудрый добрый взгляд…
Всё, что к жизни, радуя, влечёт,
было счастьем много лет подряд.
А ещё озвучено оно
было тёплым голосом грудным,
и хоть нет её давным-давно,
до сих пор он слышится родным…
Майя Кристалинская поёт
и грудного голоса волной
обнимает, увлекая, нас
в пору ту, где жизнь была весной…
Декабрь 2002
***
(Эти стихи нашли в блокноте Руфь Тамариной после ее кончины)
Рано утром старый Шолом
Стал умеренно весёлым,
Стал умеренно весёлым — так-то вот.
Он надел свою ермолку,
И собрался втихомолку,
И пошёл туда, куда и весь народ.
А народ шёл в синагогу,
Чтобы помолиться Богу,
И покаяться, в чём грешен — так-то вот.
Но в тот день Шолома ноги
Не дошли до синагоги,
А дошли совсем наоборот…
***
«Может, тебя разлюбили?
Это — совсем не беда…»
Назым Хикмет
«Наставление сидящему в тюрьме».
…А меня полюбили в тюрьме!
Не за нежно-покатые плечи,
а всего за одно лишь желание
быть лучше самой себя,
за желание
душу свою
не позволить тюрьме искалечить,
за желание быть смелее,
за желание жить, любя…
За веру мою безмерную
в человеческую мечту —
за то, что годы неволи
меня научили, наверное,
в каждой крупице живого
отыскивать
красоту!