От имени редакции хочу поздравить моего Сансэя — Жан Бахыта Канапьянова с наступающим юбилеем. Пожелать ему здоровья и новых творческих успехов. В прошлом году он стал лауреатом престижной Государственной премии имени Абая. Это огромная радость для всех нас. У меня есть несколько стихотворений, посвященных моему Учителю. Когда-то он говорил мне, что поэзия — это не рифма, не строфа, а странное мироощущение, особое состояние души, подобное наркотическому опьянению. И на свет рождаются строки, которые диктует тебе сам БОГ. А срифмовать Ботинок и Полуботинок каждый сможет. Вот я и попробовал )))
ПОЛУБОТИНОК
Полуботинок Бахытжана
В его прихожей спит.
Во сне он видит страны,
Что истоптал пиит.
Голландский гульден славный
Звенел по мостовой,
И крошки круассана
В кофейне над Невой.
Он видел камни Рима
И Александрплац,
И все тропинки Крыма,
Московских листьев вальс.
Ну, спи, полуботинок,
Упрись носком в сундук.
Ты для него — БОТИНОК
И настоящий друг.
Фархат Тамендаров
УМЕЮЩИЙ СЛЫШАТЬ МУЗЫКУ НЕБА
Я просто пишу стенограмму,
И авторство мне ни к чему,
Но путь мой к небесному храму
Не повторить никому.
Б. Канапьянов
Я знакома со многими стихами этого удивительного поэтического сборника «Достояние души», ибо стихи не имеют границ и не подвластны жестким рамкам карантина. Знакома по международным поэтическим фестивалям Евразии, на которых не раз выступал поэт Жан Бахыт, и по его книгам, вышедшим в разных странах мира.
Бахытжан Канапьянов редко пишет притчи. Но романтическую притчу «Урюк и тополь» можно считать одним из манифестов поэта, спрятавшего в ней своё понимание назначения поэта и поэзии в любые времена, особенно в эпоху, когда на смену короткой оттепели приходят заморозки или холодновато-тягучий, как болотная жижа, застой, или пандемия нашей эпохи:
… Люди не познают вкуса моих плодов.
Но они почувствовали весну
раньше обычного.
Цветы мои
живут в глазах людей,
ибо устали они зябнуть в холоде долгой зимы.
Спрятана в этой притче и ещё одна важная для поэта, родившегося в городе Кокшетау и учившегося в ауле Сырымбет, мысль – вечный спор аула с городом, живой природы — с каменным монстром. Ведь у тополя – своя важная миссия: «Он уже пускал белый пух на мостовые города». Природа пытается смягчить и гармонизировать всё вокруг, как, впрочем, и поэзия, несущая гармонию в этот прекрасный и яростный мир.
Жан Бахыт постоянно пытается соединить несоединимое, и это, на мой взгляд, придает особое обаяние его оригинальной поэзии. В стихах он естественно опирается как на традиции «тихой лирики» (неслучайно одно из его стихотворений начинается со слов «Золотая тишина»), так и на творческий опыт шестидесятников с их темпераментной, искрометной публицистичностью. Недаром столько лет он близко дружит с замечательным мастером, последним из их блистательной когорты – поэтом и мудрецом Олжасом Сулейменовым.
Так, в стихотворении «Медео» стремительный марафон горожанина, внутри которого, казалось, «спираль движения звенит, / щекочет нервы», пленника давно намеченной цели с «оценкой в баллах и в очках», понимающего, что «ключами всё заведено», натыкается на тихую заводь степной, аульной, подлинной жизни: «…где вечен запах кизяка / И дым над речкой, / Пастушка на холме легка / Среди овечек». Неслучайно среди примет творчества в одноименном стихотворении поэт противопоставляет внешней суете «на листе узор прожилок», ибо он бережно хранит «с корнями связи». Его девиз: «Жить настоящим. / Как этот лес – корнями пить / Земную влагу. / И сквозь листву лучами лить — / Свет на бумагу».